Последнее время, под советскими фамилиями, здесь начали что-то печатать: это дети эмигрантов последних волн. Взаимоотношеия детей и родителей и в одной стране дело непростое, а тут проблема умножается на культурные различия между странами. Гари Штейнгарт - модный американский писатель. Родился в Ленинграде в 1972 г., разница в возрасте между нами небольшая. Однако родители его вывезли в 6 лет в Штаты, так что по опыту он скорее сын эмигрантов чем эмигрант. Литература детей эмигрантов в Америке это типичная американская литература. Однако художественных произведений господина Штейнгарта я сторонился, потому что он пишет в эдакой иронической манере и использует свои знания о Союзе на потеху своих американских читателей. А тут он написал мемуары. Тоесть опыт ребёнка советских эмигрантов. Это мне показалось интересным и а вQзялся-таки читать. Русские слова придают книжке этнический колорит. Название -- перевод прозвища, которого ему дали родители: neudachnichek. На английском оно звучит заковыристо. Несчастный чтец несколько раз запнулся пытаясь его выговорить. Родственники Гари, урожденного Игоря, Штейгарта: кого-то из них убили в отечественную войну, кто-то пропал в гражданскую. Родители: инженер и пианистка в детсаду. Один ребёнок. Жили относительно неплохо. Где-то в центре Ленинграда. Родители ссорились. Будущему Гари периодически перепадало по шее от строгого папаши. Маманя, дама более деликатная, за проступки днями с ним не разговаривала. Это его доставало даже больше чем отечские оплеухи. Тогда, кстати, родительское прозвище для Гари было soplyak. Ну тоесть всё стандартно. Родился Гари с астмой. Эффективных средств лечения тогда в Союзе не было. Сидел дома. Играть было не с кем. В конце 70х, родители выехали в Штаты по еврейской линии. Наверно воспоминания о Союзе у Гари остались смутноватые. Он их дальше разыгрывает для хохмы, придавая своей родине ещё большую причудливость и странность. Ох, все ходят в одежде из мехов животных и кожи. Ох, меня лечат стеклянными банками, куда засовывают горящую свечу и приклеивают на спину. Мат, которым его родители выясняют отношения, он преводит буквально, и на английском указания куда пойти и с кем иметь интимные отношения режут ухо. Хочется съездить soplyak-у по тому месту, по которому ему прилетало от папаши. Приезжал Гари в Ленинград в 90-х. Тогда распавшийся Союз и обозлённые, умотанныне соотечественики благоприятного впечатления на него не произвели. Приехав и поселившись в Нью Йорке, Гари сдали в еврейскую школу. И тут по нему с размаху долбанул культурный шок: хилого мальчика, плохо говорящего по английски, не знающего американской попсы и теле-передач, мямлящего что-то про самолёты (по дороге насмотрелся) и Чехова (родители запихивали) обозвали "красным тушканчиком" и в социальной иерархии класса, тут это строго, он встал на строго предпоследнее место. Иерархия поддерживалась тычками и издёвками. Всю среднюю школу Гари пришлось с этого места выкарабкиваться. Он заявил что он не из Союза, и вообще не с земли, а с другой планеты. Врал коробами, видимо увлекательно для местных недорослей, так что его котировка повысилась. Свои байки он записывал. Эти писули оказались его первыми литературными опытами. Родители маялись в Америке, по началу бедствовали, собачились между собой. Сильно качнулись вправо по убеждениям. Гоняли и любили Гари одноврененно. Гари, егхем, открещивался от них и искал их тепла тоже одновременно. Средняя школа оказалась слабоватой. Под конец, Гари там учился не напрягаясь и не особо. Друзей было немного. И, что самое обидное, девочки с ним не дружили. Тем не менее, по успеваемости, поступил в спецшколу. А там всё дети эмигрантов и учатся на совесть. В Гари взыграл внутренний лирик. Учёбу он забросил; водился с хулиганами и неформалами, которых благополучные родители запихнули в эту школу, попивал и покуривал. Родителей не понимал и избегал. Это было не сложно: шел разговор о razvod-е. С девушками у Гари прогресс --- под конец школы, одна из молодых леди разрешила ему держать себя за руку у всех на виду. Из-за такой любовной победы, Гари пошёл в тот же самый ВУЗ, что и эта девица. Втросортный колледж, кстати, под Кливлендом. Для Гари это полная глушь. Дамзедь дала ему от ворот поворот после первого же дня занятий. В колледже Гари продолжал пьянствовать, дурить, и, по большей части безуспешно, приставать к противоположному полу. Кафедра литературы его, тем не менее, заметила и колледж он закончил с намётками будущего романа, разбитым сердцем и потерянной-таки девственностью. Дальше он вернулся в Нью Йорк, занялся какой-то бестолковой работой, продолжил пьянки, богемный образ жизни и набеги на дам. Продолжил он также свои литературные упражнения. Его уверенность в своих талантах, и, соответственно, настроение менялась от безусловной до несуществующей. Ну нормальный несостоявшийся писатель. Родители, поняв что их сын не стал ни доктором ни, даже, юристом, стали звать его neudachnichek. Литература для них это несерьёзное занятие. Они, кстати, из своих эмигрантских копеек, оплачивали его школу и колледж. И вроде история жизни Гари шла строго по хорошо предсказуемой наклонной плоскости. А вот надо же, у неё оказался какой-то не-советский разворот. В романе бы выглядело совершенно нереально. Гари получил очередной пинок от полу-писателя полу-друга. Но, вместо того чтобы заглушить свою печаль в алкоголе, Гари пошел к психотерапевту. И вот ведь помогло. Они забросил свою полу-подругу, которая делила его с другим полу-писателем. Съездил в Ленинград - посмотреть на родину. Подал заявление в несколько аспирантур по художественной литературе. Все его с радостью приняли. Получил аванс на свою недописанную книгу. Такого полу-опубликованного писателя сразу зауважали девушки. Гари нашел себе приличную подругу. Дописал роман. Издал его под, в основном, благожелательные отзывы. Вроде наши победили? А вот нет. Утром звонок от родителей. "Mudak!" - ревёт папаша, маманя беснуется. Оказалось что они где-то вычитали, что родители главного героя романа Гари напоминают их самих и выставлены в не до конца благоприятном свете. Родители грозят razvod-ом с сыном. Ну тоесть наши победили не до конца. Мемуары начинаются сценой соместного обеда родителей и Гари: он их отвёл в их самый любимый ресторан. * * * Дочитал книжку Гари Штейнгарта. Тот привёз родителей в Ленинград. Поехали на братскую могилу деда Исаака, погибшего при обороне города. Папаша попросил прочесть заупокойную молитву. Гари, запинаясь, читает что выучил в еврейской школе. Занавес.